Охота заканчивается, трофеи остаются

Клыки кабана

 Зверовая охота начинается обычно в начале ноября, когда, за редким исключением, еще нет снега в Приморье, а заканчивается 15 января.
В начале сезона приходится охотиться по чернотропу, следы читаются только на дорогах, и  еще направление движения зверя выдает чуть тронутая листва. Городскому жителю нелегко разглядеть эти почти неуловимые признаки недавнего присутствия объекта охоты. Поэтому

Ищем следы по чернотропу, я  центре

команда охотников, в большинстве своем, как и во времена Николая Бунина, состоит из деревенских жителей, которые распутывают самые замысловатые паутины следов.

Несколько лет назад я прикупил дом в одном из приморских сел, где рядом охота и рыбалка. Этот дом мне служит зимовьем во время моих наездов на зверовую охоту, а весной и осенью пристанищем при охоте на водоплавающую птицу и фазана. В этой связи, меня деревенские уже считают за своего, хотя какая-то дистанция в отношениях все равно сохраняется.

В этом сезоне зверовая охота была удачной, удалось закрыть все выкупленные лицензии,  небольшой снег  выпал рано, а последующие снегопады позволили, хотя и с немалым трудом, пробивать и поддерживать до конца сезона лесные дороги в проездном состоянии. Дороги - это сказано сильно, на самом деле - это направления, не до конца расчищенные от веток деревьев и кустарников, которые скребут по кузову и заставляют при ударе очередной ветки по лобовому стеклу невольно пригибаться, даже сидя в кабине.

Раньше в соседней деревне стояла танковая бригада, и, благодаря танковым маршам, эти дороги были более проездными, но перестройка расформировала бригаду, деревня разграблена и умерла, остались одни направления. Приоритетным средством передвижения по ним, по-прежнему, остается неутомимый уазик, хотя он требует провести времени под собой не меньше, чем в себе, а это под силу немногим. Но и наши сурфы и сафарики тоже справляются с этой тайгой-трофи, правда, неся при этом немалые потери в лице разбитых фар, оторванных зеркал и антенн, поцарапанного кузова, погнутой о пень или камень несущей балки и т.д. и т.п.

Но вернемся к нашим баранам, вернее, к кабанам. С конца ноября и вплоть до Нового Года у кабана гон, они сбиваются в большие и малые табуны и делают марш-броски, иногда, как солдаты, ступая след в след, так что сразу трудно определить их количество. Время от времени табун в чащобе, которую местные называют шаморой (ударение на последнем "о"), делает привал для любовных утех и для того, чтобы после них подкрепиться желудями. Задача охотников - выследить такой табун или отбившегося одиночку и правильно загнать их на номера. А задача номеров - не промазать, когда на них выскакивает кабан, не подставиться под их острые клыки и, одновременно, не попасть в загонщиков или в соседние номера.

Главная физическая тяжесть, конечно же, ложится на загонщиков. Они должны преодолевать по снегу длинные дистанции с крутыми склонами вверх-вниз, или идти вдоль по склону, цепляясь за деревья и кустарники, чтобы не упасть, при этом  еще должны громко кричать и хорошо ориентироваться, чтобы в точности выполнить задание старшего по охоте.
Номерам тоже нередко приходится пропотеть, пройдя аллюром серьёзную дистанцию и затем стоять неподвижно, замерзая на ветру в тридцатиградусный мороз.

Но вот раздался шорох, адреналин огромной дозой впрыскивается в кровь, ты уже стоишь наизготовку, в зарослях лиспидиции летит черная туша кабана, выстрел - один, другой,... пятый...

И дальше, либо радость от охотничьей удачи, которая воплощена в этой огромной туше, добытого тобой зверя, либо горький осадок от непонятного для тебя промаха.

Сезон закрыт, пора возвращаться. Охота окончена, но зимними вечерами, будут еще долго греть воспоминания об удачном выстреле, и наградой за все перенесенные лишения становится добытый трофей - клыки кабана, разместившиеся в кабинете на почетном месте.